Сегодня 604 прочитали
При рассмотрении исков Киева против Москвы в Международном суде (МС) ООН на российских дипломатов и юристов оказывалось большое давление со стороны Украины и Запада, заявил заместитель министра иностранных дел РФ Сергей Вершинин.
По его словам, это привело к тому, что ряд нанятых адвокатов — как иностранных, так и российских — не выдержал и вынужден был уйти.
Тем не менее РФ удалось найти новых специалистов из Китая, Ирана, Республики Конго, Перу и Великобритании, поделился дипломат.
В итоге Россию не удалось признать «спонсором терроризма», что сорвало план Запада использовать решение суда для введения новых санкций, включая конфискацию российских замороженных активов. Замминистра отметил, что теперь Москва намерена направить в суд доказательства зверств украинских военных в Донбассе. О ходе судебных слушаний в Гааге и попытках западных стран помочь Киеву — в эксклюзивном интервью Сергея Вершинина «Известиям».
«Был развеян миф о якобы антитеррористической операции Киева в Донбассе»
— 31 января Международный суд ООН отклонил почти все претензии по иску Украины к России о несоблюдении двух международных конвенций в Донбассе и Крыму — о борьбе с финансированием терроризма (МКБФТ) и ликвидации всех форм расовой дискриминации (МКЛРД). В частности, Киев пытался добиться признания действий РФ в Донбассе нарушающими Международную конвенцию о борьбе с финансированием терроризма. Россию действительно пытались выставить спонсором терроризма?
— Да, это так. Более того, изначально украинцы заявляли, будто сама Россия совершала на Украине некие «теракты» как «государство-террорист». ДНР и ЛНР они объявили «террористическими организациями» и под этим предлогом развязали в 2014 году донбасский конфликт. Вскоре после начала так называемой антитеррористической операции (АТО) они предъявили нам эти претензии. Причем мы даже сразу не поняли, о чем идет речь, ведь никаких свидетельств терроризма в этих претензиях не было, лишь голословные заявления.
— Вела ли Украина с Россией какие-либо переговоры по этому вопросу хотя бы до СВО?
— В течение почти трех лет, с 2014 по 2017 год, украинцы пытались вести с нами «переговоры» по Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма. Я говорю пытались, потому что эти переговоры иначе как фарсом назвать было нельзя. Наша делегация, включавшая представителей всех компетентных ведомств, раз за разом настаивала, чтобы украинская сторона дала нам конкретную информацию, кто же все-таки эти «террористы», какие «теракты» они совершили, кто и как эти «теракты» финансировал, чтобы мы могли предпринять соответствующие меры. Должен сказать, Россия всегда относилась очень серьезно к своим обязательствам в антитеррористической сфере. Мы на хорошем счету в ФАТФ — главной мировой организации по борьбе именно с финансированием терроризма. Мы были готовы действовать, если выяснится, что на Украине и правда орудуют террористы.
К сожалению, посланцы Киева ничего нам не сообщали, кроме заявлений, что, мол, террористы — это все, кто так или иначе поддерживает ДНР и ЛНР. Они даже отказались дать нам перечень своих запросов о правовой помощи, касающихся финансирования терроризма. Тем не менее мы добросовестно проверяли их утверждения, раз за разом убеждаясь в безосновательности подозрений. Но украинцев эта информация не интересовала. Складывалось впечатление, что их задачей было вовсе не противодействие терроризму, а наоборот, саботирование собственных запросов. Оно и понятно — ведь они не были заинтересованы в реальном сотрудничестве и прекрасно понимали, что никакого терроризма в Донбассе на самом деле нет. Их цель была только в том, чтобы создать формальный повод для обращения в суд.
— В чем заключалась цель Киева объединить иски о якобы несоблюдении российской стороной двух конвенций?
— Смысл объединения — чтобы, даже проиграв на одном направлении, они могли бы отыграться на другом. Ну и, конечно, дать нам меньше времени и возможностей на достойный ответ. Так с самого начала они злоупотребляли процедурами Международного суда.
И с самого начала они принялись терпеть неудачи. После подачи иска Украина потребовала введения временных мер, в частности, ни много ни мало, прекращения всей помощи ДНР и ЛНР. Мы представили убедительные доказательства необоснованности этих требований, и суд встал на нашу сторону, отказав во «временных мерах» по МКБФТ с формулировкой, что украинские обвинения неправдоподобны. Суд также отклонил большинство временных мер по МКЛРД, оставив лишь требование восстановить «Меджлис», запрещенный за экстремизм (забегая вперед, скажу, что в итоге суд признал запрет «Меджлиса» правомерным в рамках МКЛРД).
В 2019 году состоялись слушания по юрисдикции и допустимости украинского иска. Это важная промежуточная стадия, на которой суд оценивает, имеются ли вообще основания для рассмотрения дела, прежде чем приступать к его разрешению по существу. Мы к ней хорошо подготовились, представив предварительные возражения в объеме более 300 страниц, не считая приложений. На этой стадии мы добились отвода судом обвинения России в «государственном терроризме». Однако наши основные возражения суд предпочел перенести на стадию существа дела.
К этому времени данное дело стало, пожалуй, самым крупным в истории Международного суда. Стороны представили более 40 тыс. страниц письменных материалов, показаний свидетелей, заключений экспертов. Мы тесно работали с профильными федеральными ведомствами, крымскими региональными органами. Привлекли ряд независимых экспертов, собрали огромный массив доказательств.
В итоге суд отклонил практически все обвинения, выдвинутые Киевом. Самое главное — суд отказался признать Россию спонсором терроризма и прямо указал, что ДНР и ЛНР не террористические организации. Это сорвало план Запада использовать вердикт суда для введения против нашей страны новых рестрикций, включая конфискацию ее замороженных активов. Заодно был развеян миф о якобы антитеррористической операции Киева в Донбассе — никаких террористов там, конечно, не было, а войска майданного режима вели войну против обычного гражданского населения, не поддержавшего госпереворот в Киеве. Все арестованные и приговоренные украинскими судами за якобы поддержку террористов разом превратились в политических заключенных.
— Но какие аргументы в целом использовала украинская сторона?
— К примеру, Международный суд также отверг попытку Украины представить катастрофу малайзийского Boeing рейса МН17 как акт воздушного терроризма и возложить ответственность за нее на Россию и ДНР. Более того, он даже не взялся подтвердить украинскую версию событий (что якобы Boeing сбили ополченцы из русского «Бука». — «Известия»). Мы высветили все пробелы, ошибки и откровенные натяжки в так называемом международном расследовании этого инцидента (на самом деле «расследовали» в основном голландцы, а у Украины был «решающий голос», позволяющий заблокировать неугодные Киеву результаты). Вскрыли и ангажированность голландского национального суда, вынесшего решение по делу МН17 без учета всех обстоятельств, в том числе доказательств, представленных российской стороной. Тем не менее даже голландский суд не нашел в деле признаков терроризма или военного преступления.
Разумеется, мы привлекли внимание Международного суда к роли самой Украины в катастрофе. Вопреки общепринятой практике, Киев не закрыл воздушное пространство над зоной конфликта, чтобы продолжать получать доходы от авиаперелетов, а также использовать гражданские самолеты в качестве прикрытия своей военной авиации от средств ПВО ДНР и ЛНР. Голландские спецслужбы в рамках расследования инцидента выявили, что в районе катастрофы работали украинские «Буки», которые, как известно, были развернуты в зоне конфликта. Поражающие элементы, найденные на месте трагедии, относились к старому советскому типу ракет «Бук», которые уже не состояли на вооружении в России, но по-прежнему использовались ВСУ. Обломки самой ракеты также имели украинское происхождение. Причем, как известно, Украина ранее уже сбивала гражданский авиалайнер — российский Ту-154 над Черным морем в 2001 году. Президент Украины Леонид Кучма тогда цинично заявил: «Мы не первые и не последние, не надо делать из этого трагедию».
Ничего противопоставить набору фактов украинцы не смогли. В попытках отразить наши доводы выступавшие от имени Украины американские адвокаты дошли до абсурда — мол, ВСУ имели право сбивать авиалайнер просто по факту своего официального статуса. Как говорится, ни убавить, ни прибавить — видимо, такой же логикой руководствовались американцы, когда их крейсер сбил в 1986 году иранский пассажирский самолет.
Не обнаружил суд признаков терроризма или его финансирования и во всех прочих инцидентах, заявленных Украиной в качестве «терактов». Степень абсурдности тех обвинений, которые выдвигали украинцы, можно понять по нескольким примерам.
Так, они утверждали, будто артудары по военным объектам — блокпосту «Бугас» у Волновахи, штабу АТО и военному аэродрому в Краматорске, позициям ВСУ в Авдеевке и Мариуполе — считаются «терактами» лишь потому, что в результате пострадали и мирные граждане. Мы продемонстрировали суду спутниковые снимки и фотографии с мест, на которых четко видна украинская военная техника, фортификации, вооруженные солдаты. ВСУ целенаправленно размещали свои войска вблизи жилой застройки или, например, устроили на военном блокпосту гражданский КПП, чтобы использовать мирное население как живой щит. Это, кстати, строжайше запрещено Женевскими конвенциями.
На Россию пытались повесить и взрывы в Харькове, приписываемые группировке «Харьковские партизаны». Однако в суде выяснилось, что признательные показания «террористов», которыми козыряли украинцы, были получены СБУ под пытками, а использованное в этих актах оружие состоит на вооружении ВСУ.
Совсем уж абсурдно выглядел «подрыв офиса Приватбанка»: якобы «русский агент» выстрелил по офису из российского гранатомета, но почему-то сделал это ночью, когда банк был закрыт; выстрела никто не слышал и не видел; граната не взорвалась и была каким-то чудом дезактивирована СБУ. Наши эксперты доказали, что это нереально, а единственным доказательством, что этот «теракт» вообще имел место, был стреляный тубус от гранатомета, который на Украине можно свободно купить через интернет.
Украинцы притащили в суд даже знаменитое «фейковое убийство» Антона Геращенко, оказавшееся инсценировкой СБУ.
Одним словом, бредовее обвинений было трудно придумать. Неудивительно, что суд даже не захотел в них вдаваться, а просто отвел всем скопом как не подпадающие под МКБФТ.
По сути, суд более-менее серьезно воспринял только утверждения Украины о якобы недостаточно эффективном сотрудничестве Москвы с Киевом в рамках МКБФТ. Но и здесь Украину ждало разочарование: суд не обнаружил никаких нарушений конвенции ни в российском антитеррористическом законодательстве, ни в исполнении украинских запросов о правовой помощи.
Лишь по одной статье — о проведении расследований на основании запросов других государств — суд пришел к выводу, что Россия не смогла вовремя исполнить 2% от общего числа украинских запросов, 98% запросов российская сторона при этом исполнила. Хотя сама Украина вообще не исполняла российские запросы. Впрочем, даже для того, чтобы выискать столь ничтожное «нарушение», суду пришлось нарушить собственные критерии — ведь запросы должны быть обоснованными, а Украина свои утверждения о якобы террористической деятельности ДНР и ЛНР никак не обосновала.
В конечном итоге суд отверг более 20 украинских обвинений по МКБФТ и отклонил все требования Киева о компенсациях.
«Международный суд не поддался влиянию ангажированного украинского нарратива»
— Тем не менее суд признал за Россией нарушение обязательств по МКЛРД из-за сокращения в Крыму школ с образованием на украинском языке. Сейчас Киев преподносит решение суда как свою победу. Можно ли говорить о том, что за Россией теперь действительно признана расовая дискриминация?
— Будь это правдой, украинские и западные дипломаты и СМИ до сих пор бы трубили об этом деле каждый день. Но выдавать желаемое за действительное им очень сложно. Суд не клюнул на попытки Украины оспорить статус Крыма, раскачать национальный вопрос в России и заигрывать с сепаратистами и религиозными экстремистами, ведущими подрывную деятельность на полуострове.
Вопреки ожиданиям Киева, суд не установил расовой дискриминации в практике применения российского антиэкстремистского законодательства и даже пересмотрел свою позицию по «Меджлису крымско-татарского народа». Мы убедили судей в том, что эта экстремистская организация — отнюдь не представительный орган крымских татар, и поэтому ее запрет в нашей стране не может расцениваться как расовая дискриминация в отношении данной группы населения.
Судьи не могли не отметить разницу между киевской пропагандой и представленными нами наглядными свидетельствами того, как в Крыму мирно сосуществуют разные национальности и культуры. Мы показали судьям открывшуюся на полуострове в 2017 году школу «четырех украинских президентов», которую те не могли достроить больше чем за 20 лет, представили результаты реставрации заброшенных украинскими властями памятников архитектуры и религиозных святынь, перечислили успешно работающие в Крыму крымскотатарские и украинские СМИ, привели данные о количестве школьников, обучающихся на этих языках. Наши аргументы камня на камне не оставили от соответствующих жалоб Украины.
В сухом остатке из многочисленных претензий Киева суд частично признал лишь одну: дескать, «резкий спад» количества обучающихся на украинском языке не соответствует обязательствам по МКЛРД в части права на образование. В основе данного вывода лежит весьма спорная юридическая аргументация, и мы расцениваем его не иначе как брошенную государству-заявителю кость.
Как мы уже говорили, всем желающим будет и дальше предоставляться возможность обучаться на украинском языке в соответствии с действующим российским законодательством. При этом суд признал доступность образования на украинском в Крыму. Кроме того, нам известен ряд государств — участников МКЛРД, которые явно не выполняют свои обязательства по данной конвенции.
— Вы уже упомянули про запрет «Меджлиса». Как удалось убедить Международный суд, что решение России признать его экстремистской организацией не противоречит нормам и положениям МКЛРД?
— В свое время решение о запрете «Меджлиса» спровоцировало настоящую истерию со стороны Украины и ее западных кураторов. Нашу страну предсказуемо подвергли жесткой критике, в том числе на различных международных площадках. Запрет «Меджлиса» подавался как коллективное наказание крымских татар за противодействие «российской агрессии», как демонтаж ключевого политического и культурного института, представляющего интересы крымско-татарского населения.
При этом намеренно замалчивались факты, послужившие причиной такого решения. Хочу напомнить, что «Меджлис» и его руководители призывали к насильственной смене конституционного строя России, нарушению ее территориальной целостности, отторжению Крыма и передаче его Украине, вооруженному конфликту между государствами, неповиновению российским органам власти.
Несмотря на беспрецедентное внешнее давление, Международный суд не поддался влиянию ангажированного украинского нарратива. Вопрос был решен в правовом поле с позиции соответствия действий российских судебных органов положениям МКЛРД. Были приняты во внимание ключевые доводы РФ. В результате суд установил, что «Меджлис» не был ни единственным, ни основным институтом, представляющим интересы крымско-татарской общины полуострова. Он обоснованно подчеркнул, что «Меджлис» представляет собой исполнительный орган курултая, который назначает его членов и перед которым они ответственны. Курултай, в свою очередь, избирается непосредственно крымско-татарским народом и признается его подавляющим большинством в качестве представительного органа. При этом курултай не был запрещен. Кроме того, не было представлено достаточных доказательств, что власти России препятствовали ему выполнять свою роль в качестве представительного органа крымско-татарской общины.
Таким образом, суд заключил, что Украина не смогла обосновать свое утверждение о том, что запрет «Меджлиса» лишил представительства большую часть крымско-татарского населения.
«Ряд нанятых нами адвокатов не выдержал этого давления и дезертировал»
— Оказывалось ли на команду юристов, представлявших Россию, какое-либо международное давление?
— На нашу команду юристов было оказано огромное давление: некоторые попали на печально известный сайт «Миротворец», других запугивали западными санкциями. К сожалению, ряд нанятых нами адвокатов — как иностранных, так и российских — не выдержал этого давления и дезертировал. Нам пришлось собирать новую команду. Но мы это сделали и убедительно раскатали оппонентов на финальных слушаниях в Гааге, состоявшихся в июне 2023 года, где нам противостояли американские и европейские юристы во главе с бывшим начальником юридической службы Госдепартамента США.
За почти 10 лет — а именно столько прошло с начала запуска процедуры переговоров с украинцами в 2014 году, это обязательное условие для подачи иска — и до вынесения судом окончательного постановления накопилось множество историй, раскрывающих неприглядную сущность майданных властей и их истинные мотивы.
Еще на начальном этапе стало ясно, что Киев хочет довести дело до суда и поэтому создает лишь видимость переговоров. На встречах в Минске украинские делегаты нарушали элементарные правила дипломатического этикета, грубо перебивали, вместо предметного обсуждения скандировали политические лозунги, после зачитывания претензий покидали зал, не заслушав наши доводы и встречные вопросы. А каждый из трех раундов переговоров в Минске начинался с того, что входящие в состав украинской делегации сотрудники Службы безопасности Украины вставали и начинали демонстративно фотографировать членов российской делегации. И это лишь одна из многих провокаций и попыток оказать психологическое давление с их стороны.
Уже тогда Киев начал прибегать к откровенному устрашению членов российской делегации, персональные данные многих из них, включая главу делегации (в настоящее время — директор одного из департаментов МИД России), оказались на скандальном сайте «Миротворец». Хорошо известно, что этот ресурс, организованный неонацистами и покрываемый киевским режимом, открыто призывает к расправе над российскими гражданами и лицами «пророссийских взглядов». Причем угроза эта вполне реальна — мы помним убийства ряда неугодных Киеву политических и общественных деятелей, журналистов, числившихся в списках сайта.
Украинские неонацисты опубликовали данные участников нашей юридической команды, включая иностранных адвокатов и прибывших на слушания крымчан. А ведь Киев обратился в суд якобы в защиту интересов крымских татар и украинцев в Крыму. При этом очень показательно, что Украина всячески открещивалась от связей с «Миротворцем», но после соответствующих требований Международного суда информация с этого ресурса чудесным образом исчезла. Теперь же, когда Киев не добился от суда того, чего хотел, публикации о членах и руководителях российской юридической команды в Международном суде на нем вновь появились.
— Как себя вела украинская делегация на слушаниях?
— Украинцы — вернее, украинская сторона, поскольку их команда почти полностью состояла из американцев — отчаянно пытались добиться масштабного информационного резонанса, устраивали из слушаний шоу. Вместо правовых аргументов провоцировали судей лозунгами об «аннексии» Крыма, давили на жалость и даже угрожали: дескать, суд — последняя надежда «страждущей Украины», и если не наказать Россию, то она «развяжет себе руки». Некоторые представители Киева публиковали сделанные исподтишка фотографии членов нашей делегации в соцсетях, сопровождая их нелицеприятными комментариями. Один украинский делегат демонстративно позировал в красно-черных носках — цвета флага запрещенной в России Организации украинских националистов. Это лишь несколько из многочисленных эпизодов, однако они весьма наглядно отражают обстановку, в которой приходилось работать нашим дипломатам и юридическим советникам. Российская сторона, разумеется, недостойного поведения себе не позволяла, и вся команда держалась профессионально.
— С какими еще сложностями довелось столкнуться юридической команде, представлявшей Россию?
— За эти годы нам пришлось пройти немало испытаний. Так, разгар подготовки контрмеморандума — многостраничного документа с нашей аргументацией и тысячами страниц приложений — пришелся на пандемию коронавирусной инфекции. Затем в ответственный момент подготовки к устным слушаниям после февраля 2022 года нас подвела иностранная юридическая команда: кто-то ушел по-тихому, опасаясь преследования собственного правительства, кто-то хлопнул дверью с публичным скандалом.
В итоге в сжатые сроки нам пришлось подобрать новую юридическую команду, достичь сыгранности всех ее участников, решить сложные логистические задачи в условиях отсутствия прямого авиасообщения. Но эти усилия оправдались: география нашей команды пополнилась видными экспертами из Китая, Ирана, Республики Конго, Перу, Великобритании.
Кроме того, мы были вынуждены работать в условиях тотальной информационной блокады. Зарубежные ресурсы продвигали непогрешимый образ Киева, независимые от западных кураторов СМИ были заклеймены как пророссийские и запрещались. Иностранным судьям было попросту не найти альтернативную информацию. Приходилось объяснять всю предысторию. Мы показали фотографии шествий неонацистов в украинских городах, беззастенчиво демонстрирующих символику Третьего рейха. Привели выдержки из видео о разрушении киевскими властями жилищ крымских татар в «украинский» период Крыма. Показали, что за подрывом ЛЭП и блокировкой транспортных магистралей в целях энергетической и продуктовой блокады Крыма стоит «Меджлис крымско-татарского народа», представители которого сидели в зале суда в составе делегации Украины. Раскрыли количество националистических партий, прошедших в Верховную раду после майдана. Украинские делегаты ехидно ухмылялись, но демонстративно выйти из зала, как они это делают на других площадках, не могли, приходилось выслушивать все наши доводы.
Многие судьи были повергнуты в шок приведенными нами наглядными свидетельствами подлинной сущности киевской власти, которые попросту замалчивались западными СМИ. Поэтому наша победа в суде — это еще и прорыв «железного занавеса», созданного западными информационными гигантами.
«Украинцы из обвинителей превратились в обвиняемых»
— В феврале было принято еще одно решение Международного суда по делу с участием России, которое касалось конвенции о геноциде. Суд отказал Украине во всех обвинениях в нарушении Россией конвенции о геноциде по причине отсутствия юрисдикции…
— Это еще более яркий пример юридической агрессии Запада. Конечно, обвинять Россию именно в совершении геноцида украинцы не решились. Наверное, американцы отговорили, как от заведомо безнадежного дела. Вместо этого придумали, что Россия будто бы злоупотребила конвенцией, используя обвинения в совершении Украиной геноцида для оправдания своих действий.
Разумеется, юридически мы основывали наши действия на совершенно иных нормах права — а именно, праве народов на самоопределение и праве на самооборону, закрепленных в Уставе ООН. Надлежащим образом уведомили об этом Совет Безопасности ООН.
Доказывая свою позицию, украинцы и их западные юристы утверждали, что конвенция о геноциде устанавливает право государств действовать для предупреждения и пресечения геноцида — вплоть до применения силы. Именно этим правом Россия, по их мнению, и злоупотребила. Мол, если бы действительно совершался геноцид, применение силы было бы легитимным согласно конвенции, но Россия действовала на базе необоснованных обвинений.
Эта позиция перекликается с позицией стран НАТО, использовавших утверждения о якобы геноциде в Косово для оправдания своей военной операции против Югославии. Впрочем, как только натовцы оказались в 1999 году на скамье подсудимых в Международном суде по искам Сербии за бомбардировки, они тут же запели другую песню — мол, Конвенция о геноциде не регулирует применение силы как таковое. Тогда им удалось избежать международной ответственности.
— Примечательно, что в 2023 году произошло беспрецедентное событие за всю историю Международного суда — «массовая интервенция»: 47 государств, 33 из которых в основном были членами НАТО и ЕС, подали декларации о вступлении в дело в качестве третьих сторон. Насколько это было правомерно?
— Такая возможность предусмотрена регламентом суда, но только для узких вопросов интерпретации договора. Тут же речь шла об откровенной поддержке одной из сторон спора, то есть фактически «интервенты» выступали в качестве соистцов. Случаи «интервенций» в истории суда можно пересчитать по пальцам одной руки, и никогда они не были массовыми. Суду даже пришлось изобретать особую процедуру для того, чтобы их все рассмотреть.
Мы, естественно, всё это оспорили и добились отвода «интервенции» США (в Вашингтоне возомнили, что могут влезать в разбирательства МС, не признавая при этом юрисдикцию суда). Остальные 32 государства и их юридические команды вместе с Украиной противостояли нам на слушаниях в Гааге. Они по очереди выступали, как попугаи повторяя всё те же сочиненные американцами тезисы.
— Возможно ли, что на скамью подсудимых теперь может попасть Украина, учитывая ее действия против населения Донбасса?
— Суд оставил на рассмотрении вопрос о том, совершала ли сама Украина геноцид в Донбассе. То есть украинцы из обвинителей превратились в обвиняемых. Как написали в западной прессе, Киев «забил гол в собственные ворота». Западных «интервентов» же суд, по сути, проигнорировал. Более того, он внес поправки в свой регламент, позволяющие отказать таким «интервентам» в выступлении на устных слушаниях.
Таким образом, наказать Россию у Запада и Украины не получилось. Вышло так, что они наказали сами себя. Теперь мы, конечно, представим суду все доказательства зверств ВСУ и нацбатальонов в Донбассе.
Свежие комментарии